«1 См.: Бибиков С. Н. Неолитические и энеолитические остатки куль туры в пещерах Южного Урала. С. 95— 138. 1 См.: Там же. Г См.: Там же. 1 ...»
1 См.: Бибиков С. Н. Неолитические и энеолитические остатки куль
туры в пещерах Южного Урала. С. 95— 138.
1 См.: Там же.
Г См.: Там же.
1 См.: Шорин А. Ф. Доандроновское погребение могильника Березки V
в горно-лесном Зауралье. С. 68—79.
20 См.: Беспрозванный Е. М., Старостина E. Е. Погребение в Н иж нем
Прииртышье II Проблемы урало-сибирской археологии. Свердловск, 1986.
С. 3 3 - 3 8.
21 См.: Берс Е. М. Поздненеолитическое погребение на р. Аять в С ред нем З а у р а л ь е / / СА. 1976. № 4. С. 190—200.
22 См.: Викторова В. Д. Сосновый остров — стоянка эпохи неолита и бронзы Среднего З а у р а л ь я / / СА. 1968. № 4. С. 165— 167.
В. М. М ОРОЗОВ, В. И. СТЕФ АНОВ Уральский университет
АМНЯ I - ДРЕВНЕЙШЕЕ ГОРОДИЩЕ СЕВЕРНОЙ ЕВРАЗИИ?
Предлагаемая статья посвящена уникальному памятнику — укрепленному поселению каменного века Амня I. Оно распо ложено в северотаежной подзоне, на правом берегу р. Амни, недалеко от впадения с левой стороны в Казым — правый при ток Оби в ее нижнем течении. Ближайшее селение — бывшая фактория Казымская культбаза, а ныне поселок оленеводов Казым — находится в 6 км к западу.
Памятник занимает подтреугольную площадку на мысовидном выступе боровой песчаной террасы, окруженном с трех сторон верховым болотом (рис. \А). Терраса, имеющая в д ан ном месте высоту 7—8 м, полого понижается к оконечности мыса, его северо-западный и южный склоны довольно крутые.
До реки 0,7 км на юго-запад. Терраса покрыта сосновым ле сом с примесью кедра, почвенный покров состоит из бруснич ника и лишайников. В рельефе поверхности хорошо выражены два поперечных рва, ограничивающих мыс со стороны берега, и восемь жилищных впадин (1—8), расположенных на обра зованных рвами площадках. Слабоизогнутый внутренний ров шириной более 3,5 м и глубиной около 1 м имеет длину 25—26 м. Внешний ров, протяженность которого около 55 м при ширине 2,5—5 м и глубине до 1,5 м, более сложной кон фигурации: он разомкнут в двух местах, а составляющие его отрезки образуют почти прямой угол, вдающийся в глубь террасы. Расстояние между концами рвов на северо-западном склоне мыса составляет 8 м, на южном склоне оно превышает 25 м и в средней части между рвами — почти 35 м. На огра ниченную ими подчетырехугольную площадку можно попасть по двум проходам: северному — шириной 2 м и восточному — шириной около 7 м. Второй из них являлся, по-видимому, ос новным.
Рис. 1. Городище Амия I:
А — план городища Амня I и поселения Амня II:
/ — жилищная впадина; 2 — ров; 3 — лесная тропа; 4 — траншея, шурф;
/5 — каменный инвентарь городища Амня I:
I, 2, 4, 6 — жилище 1, 3 — жилище 3, 5 — жилище 4, 7 — между жилищем 1 и постройкой 2 На первой от конца мыса площадке, имевшей подтреугольную форму, располагались три впадины (1—3), в том числе самая крупная на поселении впадина 1 — диаметром более 11 и глубиной до 1,4 м. На второй площадке зафиксировано пять жилищных впадин (4—8) круглой и округло-овальной формы, различавшихся своими размерами (от 3,5—4 до 10 м в поперечнике и до 1 м глубиной).
Интересно расположение впадины 8 и находящейся за пре делами укрепленной части поселения впадины 9: они как бы преграждают доступ к основному проходу через ров изнутри и снаружи (рис. 1Л, 2А). Ближе к внутреннему рву распола галась впадина 4, около южного склона находятся впадины 5 и 6, центральная часть второй площадки была, по-видимому, свободной от углубленных в землю объектов.
Еще одна впадина (10) находится рядом с укрепленным поселением— в 3 м к северу от северного прохода. Пожалуй, следует обратить внимание на одну особенность, отличавшую впадину 9 от прочих: она заросла багульником, тогда как во всех других растительный покров представлен ягелем и брус ничником. Кроме того, рядом с ней — с северной и восточной сторон — на поверхности видны небольшие мелкие углубления, характер которых неясен.
Общая площадь городища составляет около 1260 м2, в том числе первой площадки — не более 380 м2, второй — около 880 м2.
В 40 м к востоку от укрепленного поселения находится группа компактно расположенных впадин энеолитического по селка Амня II (рис. М ).
Городище Амня I исследовалось авторами в 1987— 1989 гг., вскрытая площадь составила почти 400 м2. В процессе раско пок была выявлена еще одна линия укреплений, по-видимому, самая ранняя на памятнике. От нее сохранился прямой попе речный ров (I), перерезавший мыс в 6,5 м к северо-востоку от впадины 1. Этот ров не имел никаких внешних признаков, так как был засыпан во время строительства новой оборони тельной системы, включавшей широкий и глубокий ров (II) и частокол из вкопанных вертикально бревен (рис. 2А).
Таким образом, рвы I и II не могли функционировать одно временно. Засыпанный ров в двух местах был прорезан (?) котлованами построек 2 и 3 (номера исследованных объектов соответствуют номерам впадин). Жилище 4 могло быть по строено одновременно или чуть позже жилища 1, но бесспорно то, что обе постройки функционировали в период существова ния ранней оборонительной системы (ров I).
И, наконец, через несколько веков после того, как горо дище Амня I перестало существовать, в образовавшейся над котлованом жилища 1 впадине было построено еще одно ж и лое сооружение (рис. 2А), давшее оригинальный материал энеолитического облика (последняя четверть III — начало II тыс. до н.э.) К Других объектов, имеющих более поздний возраст, чем укрепленное поселение, в раскопе и рекогносци ровочных траншеях не обнаружено.
Обратимся к характеристике исследованных сооружений.
Жилище 1, с которого, вероятно, начинался поселок, нахо дилось на оконечности мыса. Оно имело прямоугольный кот лован размером в основании 6,8X 6,0—6,1 м, ориентированный по линии Ю З — СВ, т. е. по оси мыса. С учетом общего пони жения древней поверхности в юго-западную сторону высота северо-восточной стены котлована составляла не менее 1,6— 1,8 м, а юго-западной — около 1,2— 1,3 м. Размер котло вана в верхней части установить невозможно, так как на глу бину до 0,8— 1,1 м он разрушен во время строительства энео литического жилища 1А2. Поздний объект превосходил раннее жилище по площади основания (65 и 41 м2 соответственно), но имел меньшей глубины котлован. В разрезе (рис. ЗА) хо рошо видно, что дно котлована жилища 1А находится выше пола жилища 1 на 0,4—0,6 м. Вдоль стен котлована землян ки 1, кроме северо-восточной, зафиксирована канавка шириной 20—30 и глубиной около 20 см. В северном углу она неожи данно получила продолжение за пределы котлована — на 0,8 м в северном направлении. В середине трех стен прослежи вались вертикальные выемки, по-видимому, для опорных стол бов. В северо-восточной стене такая выемка имела вид подпрямоугольной ниши, но столбовых ям в ней или около нее не обнаружено. На полу жилища зафиксированы еще 2 ямки от столбов — около юго-западной и юго-восточной стен. О валь ная яма в южной половине постройки — размером 0,5X 0,7 м и глубиной 0,35 м — имела хозяйственное назначение.
В центральной части землянки расчищены остатки очага — кострища в виде углисто-золистого пятна овальной формы размером 1,2X1,6 м и толщиной до 25 см. Очаг, по-видимому, был сооружен на специальной площадке, возвышавшейся над полом на 20—30 см и впоследствии сильно разрушившейся.
Стены котлована были обшиты досками или жердями, на это указывают многочисленные остатки обгоревшей древесины и углистые полосы под стенами. Пол по крайней мере дважды посыпался охрой. Перекрытие держалось на опорных столбах, каким-то образом связанных в раму. Судя по направлению некоторых из сгоревших деталей кровли — от углов к центру, она была четырехскатной. В ее центре, очевидно, находилось дымоходное отверстие, одновременно использовавшееся для выхода наружу. Малое количество находок на полу землянки свидетельствует о том, что она периодически очищалась от бы товых остатков. Среди прочих находок, пожалуй, следует от метить 2 массивных шлифовальных камня, лежавших на полу в северном углу постройки.
Жилище 4, которое, как мы предполагаем, было построено в одно время или несколько позже первого, расположено за внутренним рвом на второй площадке (рис. 2А). Оно имело
прямоугольный котлован размером около 6X5,5 м в верхней части и 5,2 X 4,6 м в основании, глубиной 1,5— 1,7 м от древней поверхности (до 2 м от современной поверхности).
Еще 2 столбовые ямки обнаружены около юго-западной стены.
Пол ровный, посыпан охрой.
Остатков очажных конструкций не обнаружено, но, судя по находкам мелких кальцинированных костей, очаг в жилище существовал. Скорее всего, он был сложен из камней и рас полагался на песчаном «столе» в центре постройки. Несколько камней, в том числе со следами термического воздействия, най дено на полу в разных местах жилища. Очажная площадка («стол»), вероятно, была обшита по периметру деревом, что предотвратило осыпание ее стенок. Жердями или плахами у к реплялись стены котлована, а пол был покрыт деревянным настилом или устлан берестой.
Центральные столбы, как нам представляется, связывались вверху поперечинами в четырехугольную раму, на которую опирались бревна, жерди и доски покрытия. Нижним концом они упирались в землю на расстоянии около 1 м от верхних границ котлована. В профилях стен раскопа и разрезах ж и лища остатки перекрытия обозначает тонкий охристо-углистый слой, начинающийся за пределами котлована и затем круто падающий вниз (рис. 4Б). Примечательно, что он лежит выше погребенной почвы на 15—20 см, т. е. на песчаном «выкиде»
из котлована. Кровля была четырехскатной и напоминала усе ченную пирамиду. Снаружи она, вероятно, дополнительно по крывалась дерном, мхом и засыпалась песком. В центре оста валось дымоходное отверстие, им же могли пользоваться для выхода наружу. В жилище 4 мог существовать и другой вы ход — через проделанное в кровле отверстие возле восточного угла. В верхних горизонтах в этом месте около котлована з а фиксировано желобообразное углубление размером 1,2— 1,ЗХ X I, 7—0,8 м и глубиной от 0,3 до 0,5 м, подобное тем, какие обычно образуются в песчаном грунте перед входом в какоелибо помещение.
Находок на полу немного. В основном они концентриру ются в восточном углу — перед предполагаемым выходом и вокруг очажного «стола». Жилище, очевидно, регулярно очи щалось от бытового мусора, который выносили наружу и гдето выбрасывали, но не рядом, так как около постройки находки исключительно редки. Интересные результаты дал анализ рас пределения находок по глубинам: наблюдаются два уровня заметной концентрации вещественных остатков — нижний, соотРис. 4.
Городище Амня I:
А — основание жилища 3 и участок рва I; разрез; Б — основание и верх ние контуры котлована жилища 4; разрез; В — Каменный инвентарь ( / — между жилищем 3 и постройкой 2; 2, 3 — постройка 2; 4, 5 — жилище 3;
6—10 — жилище 4) ветствующий полу жилища, и верхний (на 30—40 см выше пола) — обрушившемуся перекрытию (кровле).
С юго-восточной стороны от жилища и около его восточного угла обнаружены три небольших и мелких углубления (воз можно, от столбов).
Завершая характеристику данного объекта, отметим, что все деревянные части его конструкции сгорели во время по жара, который, по-видимому, произошел уже после того, как жилище было оставлено его обитателями. На это указывают отсутствие целых или раздавленных глиняных сосудов, малое количество каменных орудий и просто крупных необработан ных камней. Последние в условиях острого дефицита камен ного сырья могли быть использованы для разных нужд (на пример, при устройстве очагов) в других объектах. В песчано углистой массе, заполнявшей основание котлована, иногда по падались обугленные жерди и плахи.
Одновременность жилища 4 и ранней оборонительной ли нии доказывается тем, что на полу жилища и на дне рва I най дены обломки одного сосуда (рис. 5-2).
Внутренняя линия укреплений. Подтреугольная площадка с одним расположенным на ней строением сначала была з а щищена поперечным рвом I (землянка 4 находилась от него в (12 м к северо-востоку; рис. 2А ). Длина рва 23—24 м. Он, вероятно, не прерывался и практически на всем протяжении (исследовано почти 17,5 м) имел одинаковые параметры: ши рину 2,0—2,3 м по верху и 1,3— 1,5 м на дне при глубине от древней поверхности около 1,2 м. Дно ровное, плоское, стенки наклонные. Сам по себе этот ров не представлял непреодоли мого препятствия, и, вероятно, ранняя оборонительная система включала дополнительно какие-то деревянные конструкции (частокол, бревенчатую стену и т.п.), однако их следов в рас копе не обнаружено. Есть два обстоятельства, которые, как нам кажется, объясняют отсутствие следов деревянных стен.
Во-первых, они могли быть демонтированы за ненадобностью во время строительства новой оборонительной линии (о ней ниже).
Во-вторых, нужно учитывать сильную разрушенность верхних слоев на первой площадке городища в результате действий человека и природных факторов (склоновый сток, ветровой снос). Достаточно отметить, что погребенная почва на ней про слеживалась лишь местами, да и в этом случае иногда едва угадывалась.
Д ля прохода на внутреннюю площадку через ров могли перебросить простейший бревенчатый мост.
Спустя некоторое время была сооружена другая линия укреплений, состоявшая из поперечного рва (II) и бревенча того частокола. От первого рва она отнесена в сторону осно вания мыса на 4—5 м. Протяженность рва II 25—26 м, из них раскопано немногим более 4 м в его средней части. В пла не ров слегка изогнутый, врезан в материковый песок на глу бину до 1— 1,2 м и достигает в ширину 3,4—3,6 м (в основа нии). Простой подсчет показывает, что в процессе его строи тельства было выбрано и перемещено не менее 85 м3 песчаного грунта. Часть этого грунта использована для засыпки рва I, о чем свидетельствуют отсутствие следов естественного раз рушения его стен (в результате осыпания и оползания) и со став заполняющей ров массы (перемешанный песок с вклю чениями охры, угольков, подзола). Другая часть «выкида»
пошла на подсыпку основания частокола, канавка от которого зафиксирована на удалении 1,6— 1,8 м от внутреннего края рва.
У северного и южного краев площадки бревенчатая стена, по-видимому, спускалась в ров (рис. 2А). Частокольная ка навка, расчищенная в длину почти на 8 м, имела ширину от 18 до 36 см и глубину 40—60 см от погребенной почвы. В рас копанной части частокол не прерывался. Можно допустить, что проем в бревенчатой стене для прохода на внутреннюю площадку находился за границами раскопа. Наше предполо жение о том, что частокол мог окружать первую площадку по периметру, как будто не подтвердилось: в траншеях, про ложенных от жилища 1 в западную и южную стороны, никаких его признаков не обнаружено. Впрочем, частокол мог быть возведен на склонах или по основанию мыса.
Второй ров, как и первый, вероятно, преодолевался по про стейшему мостовому сооружению — деревянному прогону, пере брошенному с одной стороны на другую.
Жилище 3 (рис. 4А) имело котлован прямоугольной формы размером на дне 4,4 X 3,2—3,4 м и глубиной около 1 м, ори ентированный с СЗ на ЮВ. В центральной части постройки над полом возвышался на 0,4 м четырехугольный песчаный «стол» размером 1X0,8 м. По периметру котлован ограничен канавкой шириной 15—30 и глубиной до 25 см. С северо-за падной стороны к «столу» примыкала небольшая округлая яма (0,5X0,6 м) глубиной 15 см, заполненная песком с включе ниями охры. Около середины северо-западной стены котлована расчищено еще одно углубление — полуовальной формы раз мером около 0,6 X 0,4 м и глубиной более 30 см. Дно котлована посыпано охрой, причем особенно насыщены ей участки пола, прилегающие к песчаному «столу» с западной и южной стороны (на «столе» охры не было). Очаг в жилище не зафиксирован.
По-видимому, как и в жилище 4, он был сложен из камней и размещался на песчаном останце (среди находок из данной постройки есть целые камни и крупные обломки, а также каль цинированные кости). Немногочисленные фрагменты керамики и изделия из камня рассеяны на полу в западной и южной частях котлована, в северо-восточном секторе они единичны.
Кровля держалась на четырех угловых столбах, еще два столба находились в середине продольных стен. Опорные угло вые столбы, вероятно, были связаны в раму, к которой с че тырех сторон наклонно приставлялись деревянные части кров ли, сама же крыша была плоской.
Выход из жилища мог находиться в середине юго-восточной стены: в этом месте в верхних горизонтах отмечен углублен ный выступ, отходящий от котлована в сторону постройки 2.
Кроме того, для выхода могло использоваться дымоходное отверстие в крыше.
Судя по тому, что северо-восточная стена котлована прак тически полностью совпадает с внешней стенкой первого рва„ жилище 3 строилось в тот момент, когда ров еще не был пол ностью засыпан. Скорее всего, его строительство и демонтаж первой оборонительной системы происходили в одно время.
Постройка 2, расположенная в 5 м к ЮВ от третьего ж и лища, исследована не полностью (рис. 2А). Очевидно, она имела близкую к прямоугольной форму и была ориентирована по линии СЗ — ЮВ (поперек мыса). Котлован шириной до 3,2 м и длиной не менее 4 м имел глубину около 0,6—0,7 м.
Его северо-восточная стена также совпадала с внешней стен кой рва, из чего следует, что постройка 2 возводилась в еще не засыпанном рву. Дно котлована неровное, посыпано охрой.
В центральной, несколько более углубленной части постройки находился открытый очаг — кострище. Столбовых ям в рас копанной части строения не обнаружено. Вдоль северо-вос точной стены расчищена канавка шириной 8— 10 и глубиной всего 5—8 см. Находок в данной постройке очень мало.
В траншею I (рис. 2А) вошел юго-восточный угол построй ки 8. Судя по зафиксированным остаткам, она имеет прямо угольной или квадратной формы котлован, глубиной от древ ней поверхности не менее 1,6— 1,65 м. Вдоль его стен выко пана канавка, пол посыпан охрой.
Внешняя линия укреплений, преграждавшая доступ на по селение с напольной стороны, исследована двумя траншеями, заложенными в районе восточного прохода. Удалось выяснить, что в данном месте ров действительно прерывается, а не засы пан во время строительства объектов 8 и 9. Ширина прохода не более 5,5 м. Ров III глубиной 1,1 — 1,2 м имел ширину в верх ней части около 2 м и на дне 1,65— 1,8 м. Стены его наклон ные, дно плоское, ровное (рис. 2Б). В нем найдено несколько фрагментов сосудов того же облика, что и в исследованных жилищах. Полученных данных, конечно, не достаточно для реконструкции внешней оборонительной линии. По-видимому, она включала бревенчатые стены (хотя их остатки в траншеях не прослеживались), каким-то образом, вероятно, перекрыва лись проходы. Не совсем понятной остается связь (?) рва и возможных деревянных конструкций с объектами 8 и 9. Не исключено, что последние, или одна из построек, являлись со ставной частью амнинской фортификации.
Несмотря на то, что внешняя линия укреплений отличается от внутренней по форме, размерам и устройству, представля ется возможным говорить об их одновременности и на этом основании характеризовать укрепленное поселение именно как двухплощадочное. Мы не исключаем, что ров I, а затем и ров II с соответствующими бревенчатыми конструкциями воз водились тогда, когда внешних защитных сооружений еще не было. И в этом случае некоторые из построек второй площадки какое-то время составляли неукрепленное селище. Однако, когда была построена система внешних укреплений, внутрен нюю не демонтировали, а, возможно, даж е перестроили, и д а л е е они продолжали функционировать синхронно. Рвы II и III преднамеренно не засыпались, они разрушались в резуль тате естественных причин. Независимо от того, имела место трансформация одноплощадочного городища в двухплощадоч ное или оно сразу задумывалось как двухплощадочное, сам чакт наличия столь совершенных оборонительных систем де лает этот памятник уникальным для своего времени3.
Основными типами жилых построек на Амне I, очевидно, являлись прямоугольные землянки (глубина котлована более 1,5 м; площадь от 23 до 45—50 м2; объекты 1, 4, 5, 7, 8, 9) и полуземлянки (0,6— 1 м от древней поверхности; площадь 12— 15 м2; объекты 2, 3, 6) с четырехскатной кровлей в виде усеченной пирамиды. В крыше имелось окно — дымоходное от верстие, им же пользовались для входа и выхода из землянки наружу. Конструкция небольших построек, возможно, несколько отличалась от устройства подземных жилищ. В центре строе ний на специальной площадке — «столе» располагался очаг, вероятно, сложенный из камней (или обложенный ими). Дно котлованов ограничено по периметру канавками. Их назна чение не вполне ясно, но они определенно не дренажные. Ско рее всего, в канавки опускалось основание деревянной об шивки стен.
Все постройки носили стационарный характер.
Трудно сказать, как долго существовало поселение Амня I.
Мы полагаем, что этот период был достаточно продолжитель ным, свидетельством тому являются следующие факты и со ображения. Первоначальная планировочная схема поселения со временем была изменена. За счет переноса системы защит ных сооружений в глубь берега произошло увеличение мысовой части поселка, а на прирезанной площади были возведены постройки 2 и 3. Они, бесспорно, являются поздними объек тами по отношению к жилищу 1, и вместе с ним образуют единый архитектурный комплекс. О возможности частичной синхронизации построек 1, 2 и 3 говорит и сходство найден ного в них каменного и глиняного инвентаря, деталей интерьера и др. Вряд ли строительство глубоких жилищ и мощных обо ронительных сооружений за короткий срок под силу малочис ленному коллективу. Из этого следует, что на поселении про живало достаточно много людей и одновременно функциони ровало несколько домов.
Оригинален и вещевой материал поселения Амня I. Беэучета находок из энеолитического жилища 1А4 амнинская кол лекция включает более 520 ед. каменного инвентаря, 426 ф раг ментов керамики и несколько десятков мелких кальцинирован ных костей. Из числа последних удалось определить одну кость северного оленя (жилище 3) и также по одной кости лося и бобра (постройка 2) 5. На первой площадке городища инвентарь происходит в основном из заполнения котлованов, и межжилищного пространства. На полу всех исследованных объектов находок было немного, исключение составляет ж и лище 4 (более 200 ед.).
Керамика. Коллекция представлена мелкими фрагментами:
30—34 сосудов, целых экземпляров нет, немногочисленны и крупные обломки. Комплекс производит впечатление неодно родного — и по форме, и по орнаментации, и по технологиче ским характеристикам6. В большинстве своем посуда изго товлена из плохо сортированной (или даж е несортированной) ожелезненной глины с добавками тонкой органики, дресвы или дробленой породы и редко — шамота. Другая, меньшая часть сосудов сделана из хорошо сортированной глины с примесью шамота, органики и дресвы. Обжиг посуды этой группы был более продолжительным. Емкости формовали из жгутов спо собом внутреннего подлепа, наружная поверхность покрыва лась тонким слоем отмученной глины и потом заглаж ивалась, внутренняя поверхность стенок сосудов замыта влажным м яг ким предметом.
Основу керамического комплекса составляют сосуды сред них размеров (диаметр устья до 20—26 см) закрытой баноч ной формы (80—83 %) с рельефным утолщением — наплывом на внутренней стороне стенок под венчиком (более 80 %) и плоским дном (72—73 % от общего количества сосудов). Н а ряду с ними в коллекции есть экземпляры с вертикальными стенками без наплывов, круглодонные. Показательно, что об ломки плоских днищ найдены во всех исследованных объектах городища (рис. 5 -//, 14, 15; 6-5, 11, 22). Д л я сравнения у к а жем, что все 18 сосудов из жилища ІА имеют круглое дно.
Более чем у половины плоскодонных сосудов стенки переходят в дно через прогиб, а в нескольких случаях — и через свое образный бортик (рис. 5-/7, 15). У прочих экземпляров пере ход стенок ко дну плавный (рис. 5-14; 6-7).
Некоторые из способов конструирования нижней и верхней части сосудов (по И. Г. Глушкову) приведены на рис. 7. Н а плывы также неодинаковы: преобладают массивные оттяну тые вниз (рис. 5-1, 7) и массивные короткие, расположенные близко к краю (5-2; 6-1, 4, 18). Есть наплывы с ребром (рис. 6-/0) и без него, довольно много сосудов с плавно очер ченными наплывами (5-0; 6-3, 24). Примерно поровну пред ставлены сосуды с прямым и волнистым венчиком (рис. 5-/, 2,
Рис. 5. Городище Амия I: керамика из жилищ а 4
4, 5). Обломки оригинального сосуда найдены в постройке 2:
он имеет постепенно утолщающиеся кверху стенки и очень широкий (до 2 см) плоский венчик (рис. 6-12). В основном же для амнинской посуды характерен округлый и уплощенный срез венчика.
Большинство сосудов ( 8 5 % ) орнаментировано. іУзорами покрывались верхняя половина или 2/3 тулова сосуда, в придон ной зоне орнамент редок. Венчик украшен всего в 4—5 случаях (рис. 5-5, 7; 6-12, 27). 11 сосудов имеют орнамент на внутренней поверхности стенок — в зоне под венчиком (из них 10 — с наплывами). В коллекции имеются обломки двух банок с орнаментированным плоским дном (рис. Ъ-11\ б-22).
Какой-то жесткой связи между декором и морфологическими или технологическими особенностями той или иной группы посуды в амнинском комплексе нет. Но, похоже, такая связь существует между орнаментами и способами их исполнения.
Из общего числа амнинской керамики 22 сосуда украшенье с помощью гребенчатого штампа. Гребенчатую керамику ха рактеризуют простые композиции, состоящие из горизонталь
ных линий (рис. 6-3, 16, 19), поясов наклонных (6-24) или вер тикальных (6-6) отпечатков штампа, елочных узоров (5-4, 5).
Мотив горизонтальных гребенчатых линий, по-видимому, является ведущим в данной группе. Только один сосуд (из ж и л ищ а 3; рис. 6-25) украшен поясами шагающей гребенки, по остальным признакам он «не выбивается» из комплекса.
Другую группу составляют сосуды (8—9 экз.), орнаменти рованные в прочерченной или прочерченно-накольчатой тех нике. Орнамент на них, построенный на сочетании горизонталь^ ных и вертикальных зон, более разреженный и обязательно включает геометрические мотивы: вертикальные колонки-ле сенки (рис. 5-2, 10, 6-/7, 23) или вытянутые заштрихованные треугольники (5-/?; 7А-3). В ряде случаев геометрические.фигуры разделены вертикальными зигзаговыми линиями (рис. 5-7) или обрамлены «бахромой» из наколов (7А-3). Вер тикальные колонки имеют штриховку из прочерченных линий (рис. 6-23), наколов (5-/0) и только в одном случае — из от тисков гребенчатого штампа (6-/7). Тулово некоторых сосу дов, по-видимому, украшено горизонтальными прямыми и вол нистыми прочерченными линиями (рис. 5-9; 6-27, 28). По край ней мере, на двух сосудах этой группы отмечено использование отступающе-накольчатой техники (рис. 5-5, 2; в последнем случае более похожей на ложношнуровую).
Амнинскую керамику обеих групп объединяет присутствие в орнаменте ямочных вдавлений (21—22 сосуда). Расположен ные в зоне под венчиком, они различаются по размерам (от очень маленьких и глубоких, как на рис. 5-2, до крупных) и форме (круглые, овальные, подтреугольные). На сосуде с прочерченно-накольчатым орнаментом ямками иногда обозначены углы геометрических фигур (рис. 5-2, 7), на одном из сосудов гребенчатой группы они расположены в шахматном порядке (6- 12).
Керамический комплекс включает также три сосуда без орнамента (рис. 6-/) и еще один только с пояском ямочных вдавлений в верхней части стенок.
Завершая характеристику керамики укрепленного поселе ния Амня I, обратим внимание на следующую деталь: у сосу дов разных групп в ряде случаев одинаково орнаментированы наплывы (см., напр., рис. 5-5, 7; 6-5, 15 и др.). Еще раз под черкнем: жесткой зависимости между технологией изготовле ния, морфологическими особенностями и орнаментацией сосу дов как будто нет. В каждой из выделенных по составу орна ментальных мотивов и способам их исполнения групп амнинской керамики есть посуда, сделанная из формовочных масс разной рецептуры, плоско- и круглодонных закрытых форм, с наплывами и без них и т. д. И прочерченно-накольчатая, и гребенчатая керамика залегала в одинаковых условиях, в том числе на дне раскопанных объектов. При этом, однако, на первой площадке городища прочерченно-накольчатая керамика представлена редкими фрагментами, тогда как в жилище 4 из 8 (9) сосудов только 3 орнаментированы гребенчатым штампологическая характеристика каменного u h k e h ia pc j ю родищ л Ти
-
ГО :
;
!
—1
РТЩЕПЫ С РЕЗЦОВ СКОЛАМИ
^
!
;
Ц,^ ^
! J~) сего
В :
пом. В шурфе около впадины 7 и во внешнем рву найдены обломки сосудов обеих групп (рис. 7А-У, 3).
Каменный инвентарь включает 524 предмета, принадлеж ность которых к периоду функционирования объектов укреп ленного поселения Амня I не вызывает у нас сомнения. Повидимому, к данному комплексу следовало бы отнести какуюто часть предметов из камня (кварцевых отщепов и орудий, абразивных инструментов и др.), найденных в заполнении кот лована постройки 1А 7, однако мы не стали этого делать во избежание возможных искажений. Исключение составили 7 шлифованных наконечников стрел, аналогичных найденным на дне жилищ 1, 2 и 4 и явно чужеродных в энеолитическом комплексе находок.
Описание каменного инвентаря Амни I дается суммарно,
-его типологическая характеристика и распределение по объек там представлены в т а б л и ц е 8.
В качестве источников сырья жителями городища, вероятно, использовались открытые выходы камня. На данной терри тории они представлены в виде галечников, расположенных на бечевниках по берегам рек и озер. Спектр пород в этих отло жениях обычно очень широк. Следует отметить, что в настоя щее время в непосредственной близости от городища Амня I сколько-нибудь значительные галечные россыпи нами не обна ружены.
В материалах с Амни I преобладают предметы из кварца, довольно много изделий из мягких пород — сланцев, опоки и лишь отдельные орудия выполнены из кремнистых пород.
Технику ріасщеплния характеризуют расколотые галъки (47 экз.) и ядрища (11 экз.: нуклеусы, пренуклеус, нуклевидный кусок). Оптимальную форму нуклеусов, технику скола и качество получаемых заготовок предопределяло используемое сырье. Так, для кварцевых нуклеусов (4 экз.; рис. 8-19, 21), предназначенных преимущественно для получения пластинча тых заготовок, характерны подчетырехугольная форма и одна ударная площадка. Их размеры невелики (высота до 35 мм).
О предварительном оформлении свидетельствуют наличие у трех экземпляров подработки контрфронта поперечными ско лами и фасетирование ударных площадок. Снятие заготовок осуществлялось по одной фронтальной плоскости с использо ванием контрударной техники скола (на что указывает заби тость кромки ударной площадки и основания).
В коллекции имеется также скол с рабочей поверхности наковальни и серия из 5 отбойников. Из них только один це лый (рис. 8-23), остальные сильно сработаны и фрагментиро ваны. Заготовками служили кварцевые гальки овальной или подпрямоугольной формы. В работе участвовали оба торца и прилегающие к ним боковые плоскости.
5 нуклеусов (4 призматических, 1 конусовидный; рис. 8-20,
22) изготовлены на гальках кремнистых пород. Их высота д о 30 мм. Все нуклеусы одноплощадочные, ударные площадки прямые, подработаны по краю мелкими сколами. Снятие пла стин осуществлялось не более чем по 1 периметра.
/2
Рис. 8. Городище Амия I: каменный инвентарь
В комплексе преобладают отщепы (254 экз., в том числе 6 пластинчатых). 224 предмета выполнены из кварца. Боль шинство отщепов мелкие (10—30 мм в поперечнике), лишь отдельные экземпляры более крупных размеров.
Пластин без ретуши 14 (12 из кварца; рис. 8-1—5), из них 2 целые, остальные представлены проксимальными (8) и дистальными (4) сегментами. Ширина пластин от 7 до 14 мм, толщина 4—7 мм, длина целых экземпляров 33 и 36 мм. К в а р цевые пластины треугольного сечения, кремневые пластинки многогранные. Последние представлены дистальными сегмен тами (ныряющее окончание) шириной 5—6 мм.
Соотношение орудий на отщепах и пластинах 2 9 :6.
Орудия на пластинах. Из медиальных частей пластин изго товлены 4 вкладыша составных орудий (рис. 8-6—9). М ате р и а л — кремнистые породы. Размеры варьируют от 1 1X 5X 2 до 23X4X 1 мм. У двух притуплены концы: ретушь нанесена по двум концам с брюшка и по одному со спинки. На про дольных краях вкладышей фиксируется мелкая ретушь ути лизации по спинке (3 ед.) и брюшку (1 ед.). У одного в к л а дыша продольный край притуплен крутой ретушью.
Острие. Сохранился только рабочий участок размером •6X4X2 мм. Примыкающие к ж алу стороны обработаны кру той, мелкофасеточной дорсальной ретушью.
Угловой резчик. Изготовлен на проксимальном сегменте кварцевой пластинки размером 15X 16X 4 мм (рис. 8-10).
Орудия на отщепах. Долотовидные изделия — 20 экз.
{рис. 8-16—18), из них на кварцевых о тщ еп ах— 17, на рас колотых гальках — 3. Форма орудий преимущественно подпрямоугольная, размеры от 16X 12X 5 до 43Х 13Х Ю мм. 15 из делий имеют по одному концевому лезвию, 3 — по два кон цевых и 1 — боковое и концевое. Лезвия оформлены одно- или двусторонними уплощающими сколами. Кроме того, у одного долота продольные стороны подработаны вентральными крае выми сколами, а у второго — резцовым сколом.
Отщепы с резцовыми сколами (7 экз., все кварцевые;
рис. 8-12—15). Их размеры варьируют от 1 5 X 9X 4 до 3 5 Х 3 0 Х X I мм. В двух случаях резцовый скол пущен по одной из сто рон с дистального конца, остальные можно отнести к типу поперечных. Угловая резцовая кромка неровная, ее ширина от 3 до 8 мм. Один из предметов представляет собой многофа сеточный поперечный резец.
Отщепов с краевой ретушью 4, все кварцевые. Размеры — fr 10X18X15 до 38X 45X 14 мм. Ретушь во всех случаях кру тая краевая по спинке, расположена на одной продольной сто роне (2 экз.) или округляет конец (2 экз.).
Острие (28X20X11 мм; рис. 8-11). В работе использовался острый выступ. Сработанность незначительная, мелкая ретушь утилизации фиксируется только на кончике жала.
О высоком уровне развития техники шлифовки камня сви детельствует большая группа изделий, включающая наконеч ники стрел, ножи, тесла, сколы и отщепы с частично или пол ностью зашлифованной спинкой, абразивные инструменты, а также серия заготовок со следами шлифовки и пиления.
Наконечники стрел. Наиболее многочисленны иволистные (20 экз., из них 6 целых, остальные представлены фрагмен тами; рис. 1Б-2—4, 6, 7; ЗБ; 4В-2, 4—8). Длина целых экзем пляров 53— 102 мм. Тело наконечников полностью зашлифо вано. Насад имеет овальную или подтреугольную форму и слегка уплощен. Поперечное сечение овальное, ромбовидное или шестигранное. На 3 экз. по следам сработанности отме чается их вторичное использование в качестве провертываю щих орудий (сверла по керамике, проколки-провертки по шку ре?). Вторая группа — игловидные наконечники (2 экз.;
рис. 4В-1, 3) также полностью зашлифованы. Оба фрагменти рованы (отсутствует насад), сечение четырехгранное и ром бовидное. Размер более крупного 6 6 X 8 X 6 мм.
Ножи (2 экз.; рис. 1Б-1\ 8-24) выполнены на сланцевых плитках путем их шлифовки. Оба трапециевидной формы, тре угольного поперечного сечения. Р а зм е р ы — 117X42X12 и 60 X 3 5 X 9 мм. Лезвия прямые, углы слегка скруглены. Заточка лезвия односторонняя в виде узкой (3 мм) и более широкой (от 14 до 21 мм) фаски.
Тесла — 4 экз. Д ва орудия — клиновидное (рис. 7В-1Г 33X 17X 14 мм) и подтреугольное (рис. 7В-2; 35Х19Х Ю мм), полностью зашлифованы. Лезвия прямые, углы скруглены. Два других (одно представлено фрагментом лезвия) выполнены в технике двусторонней оббивки с дальнейшим оформлением рабочей части шлифовкой. Размер целого экземпляра 126Х Х 3 6 Х 1 7 мм. Лезвие зашлифовано с двух сторон, на его вы пуклой стороне по кромке снята фаска (2 мм; рис. 1-5).
Абразивные инструменты (21 экз.) образуют довольно пред ставительную группу, состоящую из оселков и небольших пли ток (12 экз.; рис. 4В-10), шлифовальных камней, плит и их обломков (9 экз.; рис. 7В-3). Размеры оселков от 33X 30X 12 до 127X28X10 мм, шлифовальных камней — от 99X 69X 16 до 260X200X180 мм. В качестве рабочих использовались широ кие плоскости, а на камнях — боковые стороны. Многие оселки и шлифовальные плиты сильно сработаны.
В особую группу выделены 6 изделий неясного функцио нального назначения. В их числе 4 экз.— плитки со следами частичной пришлифовки плоскостей, предположительно, загбтовки шлифованных орудий. Еще два предмета помимо абра зивного воздействия несут на себе следы надпилов на конце (1 экз.; рис. 4В-9) и в центральной части (1 экз.).
Заверш ая характеристику каменного инвентаря городища Амня I, отметим широкое использование кварцевого сырья и применяемую к нему контрударную технику скола; высокую степень развития абразивной обработки камня (и, вероятно, кости т о ж е ); многочисленность долотовидных инструментов, как шлифованных, так и кварцевых; морфологическую невыраженность (в целом) орудий в составе кварцевого комплекса.
Обращает на себя внимание сохранение вкладышевой техники и связанного с ней призматического расщепления.
Аналогичные амнинским материалы получены на поселении Кирип-Вис-Юган 2, расположенном в 3,5 км южнее горо дища на одноименном притоке р. Амни. Здесь В. М. Морозо вым была раскопана квадратная глубокая полуземлянка пло щадью около 25 м2 с очажным «столом» в центре и канавками вдоль стен. В ней найдены обломки 4 сосудов с прочерченным и накольчатым орнаментом (рис. 7А-4—5), шлифованные нож, тесло, долотце, а также орудия из кварца.
Кроме описанного поселения в правобережной части об ского бассейна не известны другие памятники, имеющие куль турное сходство с Амней I. При этом, правда, нужно учиты вать крайне неудовлетворительную археологическую изучен ность северотаежного Приобья, где каждый новый исследован ный памятник, особенно ранних периодов, становится событием.
В бассейне Северной Сосьвы Амне I и Кирип-Вис-Югану 2 соответствуют комплексы так называемого кошкинского типа (Сартынья I, Хулюм-сунт) 9. Своеобразие керамики кошкин ского типа, кстати тоже немногочисленной, определяют: плоскодонность, мощные наплывы на внутренней стороне венчика,, разреженность узоров, геометрические мотивы, прочерченная и накольчатая техника орнаментации 10, т. е. все те признаки, которые отличают вторую группу посуды Амни I. Е. А. В а сильев предполагает, что данный культурный тип сформиро вался еще в неолите и существовал в энеолитический период (первая половина — середина III тыс. до н. э. 1 или середина — вторая половина III тыс. до н.э.12). Происхождение комплексов кошкинского типа связано с миграциями населения из Сред него Зауралья в Приполярное Зауралье, где оно сосущество вало с носителями керамики северо-сосьвинского типа 13.
Отмечая сходство материалов Амни I и Сартыньи I и р а з деляя в основном интерпретацию Е. А. Васильевым своеобраз ной группы памятников кошкинского типа, мы не можем при знать удачным употребление термина «кошкинский» для ее обозначения, так как для большинства археологов это н азва ние сейчас ассоциируется с древностями лесного З а урал ья пе риода раннего неолита (V тыс. до н. э.) 14. На наш взгляд, северные памятники с гораздо большим основанием следует сопоставлять не с кошкинской, а с боборыкинской зауральской культурой IV тыс. до н. э.15 В частности, керамику Амни I и боборыкинских поселений Боборыкино II, ЮАО — участок XII,.
XV, Ташково I и других объединяет сходство форм и морфо логических деталей (плоскодонные закрытые банки наряду с круглодонными емкостями, волнистый и прямой венчик, на плывы, прогиб стенок и характерный бортик у дна), принципы построения узоров, геометрические композиции, прочерченная и накольчатая техника орнаментации. Однако для боборыкин ской культуры в целом не характерна керамика с гребенчатой орнаментацией, композициями из горизонтальных линий, елочпых мотивов, ямочных вдавлений, не так велик удельный вес лосуды с наплывами, а последние не столь разнообразны, как л а Амне I.
Гребенчатый компонент в керамике Амни I идентифициро вать труднее. Принято считать (и, в общем-то, справедливо), что именно гребенчатая орнаментальная традиция характери зует западносибирский неолит и энеолит 16. С появлением но вых материалов (Чес-тый-яг, Барсова Гора 11/8, Сартынья I, Амня I, Кирип-Вис-Юган 2 и др.), «не вписывающихся» в преж ние схемы, стало ясно, что этно- и культурогенетические про цессы в таежной зоне Западной Сибири протекали также сложло и динамично, как и в более южных областях. И все же гребенчатые узоры в сочетании с ямочными вдавлениями на лротяжении многих веков и даже тысячелетий действительно определяли декоративные особенности посуды лесных племен.
Уже поэтому гребенчатый компонент Амни I можно связывать с лесными культурами. Другой вопрос — какими?
Думается, ответить на него невозможно, так как источников а я база средне- и нижнеобского неолита еще только форми руется. С другой стороны, гребенчатый комплекс амнинской керамики фрагментарен и не содержит выразительных форм.
Заметим, что в Нижнем Притоболье орнаментация сосудов горизонтальными параллельными линиями, выполненными уз ким мелкозубчатым штампом (рис. 6-3, 12, 15, 16, 19* и др.)»
лолучила распространение в переходное время от неолита к энеолиту (в комплексах постсосновоостровского облика типа Гилево VIII 17). Однако ни для сосновоостровской, ни для энеолитической (шапкульского, липчинского и прочих типов) ниж нетобольской керамики совершенно не типичны плоскодонные формы и наплывы на внутренней стороне стенок. Мощные от тянутые вниз наплывы амнинских сосудов аналогичны наплы вам на посуде козловского и полуденского типов зауральского неолита. Такой индикаторный для заключительного этапа нео лита лесного Зауралья и Нижнего Притоболья технический прием, как шагающая гребенка, в керамическом комплексе поселения Амня I представлен только однажды. И, наконец, в энеолите Приказымья гребенчатая техника орнаментации в сочетании с ямочными вдавлениями является господствующей (жилище ІА Амни I, Каксинская Гора III, Амня II; на послед нем поселении все найденные в жилище 1 сосуды орнаменти рованы шагающей гребенкой). Сказанное в полной мере отно сится к энеолитическим комплексам всего северотаежного Приобья.
Таким образом, гребенчатая и прочерченно-накольчатая ке рамика укрепленного поселения Амня I представляется нам оригинальным, не имеющим прямых соответствий в неолите и энеолите Западной Сибири комплексом, сочетающим разнокультурные, архаические и хронологически поздние черты. Б о лее или менее ясен один из его компонентов: он бесспорно»
южного происхождения и связан с кошкинской или боборыкинской (второй вариант кажется нам более предпочтительным) культурой Среднего Зауралья и Нижнего Притоболья. Обе* эти культуры в свою очередь обнаруживают сходство с поздне неолитическими культурами Казахстанского Притоболья, степ ного Поволжья и Северного Прикаспия 18. Южный компонент в материалах северотаежных памятников проявляется в сильно* деформированном виде, что, вероятно, обусловлено продолжи тельным взаимодействием мигрантов и их потомков с абори генным населением лесной зоны.
В отличие от керамики каменный инвентарь Амни I имеет вполне «таежный приобский» облик. Шлифованные ножи, тес ла, наконечники стрел, абразивные инструменты, подобные амнинским, известны на поселениях неолита и, в значительно меньшей степени, энеолита Нижнего и Среднего Приобья (Честый-яг, Сартынья I, Хулюм-сунт, Геологическое VII, Сумпанья IV, Барсова Гора 11/8 и др.) 19. Техника шлифовки камня получила в северотаежной подзоне очень широкое распростра нение, причем именно в период позднего неолита 20. Отщеповая техника и высокий удельный вес кварцевых изделий в составе инвентаря также характеризуют каменную индустрию позднегонеолита-энеолита данной территории. По типологическому на бору амнинская коллекция не имеет существенных отличий от известных комплексов позднего неолита (к сожалению, посследние практически не известны широкому кругу специалис тов).
Впрочем, есть одна особенность, отличающая инвентарь.
Амни I: она заключается в сохранении вкладышевой техники (микропластины, призматические и конусовидные нуклеусы).
Насколько можно судить по археологической литературе,, в конце неолита микропластины в том или ином количестве (не более 7— 10 %) постоянно встречаются только на поселе ниях боборыкинской культуры 21. По мнению В. Т. Ковалевой,, микролитичность и архаичность некоторых типов орудий явл я ется характерным признаком боборыкинской каменной инду стрии22. Таким образом, при всей непохожести каменного ин вентаря Амни I и боборыкинских поселений их объединяет при сутствие в комплексах вкладышей. Мы затрудняемся д а т ь оценку этому факту, но игнорировать его, видимо, нельзя.
Интересно, что амнинско-боборыкинские параллели просле живаются не только в керамике, но и в домостроительстве.
Общими чертами архитектуры жилых построек Амни I, КирипВис-Югана 2 и поселений боборыкинской культуры являются:
прямоугольная и квадратная форма котлованов, их небольшая площадь (25—55 м2), преимущественное расположение очагов в центре помещения, наличие материковых «столов». При этом,, правда, жилища северотаежных поселений более глубокие (зем лянки и глубокие полуземлянки), тогда как боборыкинские строения углублены в землю на 0,5— 1 м 23. По мнению многих исследователей-археологов и этнографов, землянки наряду с легкими наземными постройками являются древнейшим ти пом жилища населения лесной полосы Западной Сибири. Сфор мулированный в свое время 3. П. Соколовой тезис о постепен ном — от неолита до конца I тыс. н. э.— уменьшении площади жилищ и поднятии их на поверхность получил в последние годы многочисленные подтверждения 24. В настоящее время землянки-подземные дома рассматривают как стадиальное явле ние для неолита, а для других эпох они — скорее исключение, чем правил о25.
Как нам кажется, анализ амнинских материалов дает осно вание отнести укрепленное поселение к концу неолитической эпохи. Хронологическое положение этого памятника устанав ливается в достаточно широком интервале: последняя треть IV — первая треть III тыс. до н.э. О более точной его позиции в системе временных координат сейчас говорить не приходится.
Напомним, что верхнюю дату Амни I ограничивает комплекс культурных остатков из энеолитического жилища 1А, перекры вающего котлован жилища 1 укрепленного поселения.
Отмечаемое сходство основных категорий инвентаря посе лений Амня I, Кирип-Вис-Юган 2 и Сартынья I предполагает их культурную и хронологическую близость (не обязательно синхронизацию). Несоответствие в определении их временных границ (последняя треть IV — первая треть III тыс. до н.э.
и середина — вторая половина III тыс. до н.э.) 26 устраняется, если, в связи с удревнением кошкинских и боборыкинских м а териалов Зауралья (V — IV тыс. до н.э.), пересмотреть дати ровку кошкинских памятников бассейна Северной Сосьвы. Тем более, что Е. А. Васильев относит формирование комплексов кошкинского и северо-сосьвинского типов к неолиту27.
Думается, поселения Сартынья I, Хулюм-сунт, Амня I и Кирип-Вис-Юган 2 можно объединить в рамках оригинального культурного образования, своим происхождением обязанного — прямо или опосредованно — миграциям в северные районы групп зауральского населения (скорее, боборыкинской культу ры, чем кошкинской). Новые природные условия и связанные с ними изменения в хозяйстве, взаимодействие с аборигенами лесной зоны обусловили трансформацию культуры мигрантов, но многие ее традиционные черты сохранились. Уместно на помнить в этой связи, что и в Среднем Зауралье население боборыкинской культуры существовало достаточно изолиро ванно и на протяжении длительного времени сохраняло свою самобытность28.
Вряд ли можно сейчас объяснить причины появления в северо-таежном Приобье в конце каменного века мысового двух площадочного городища Амня I — единственного в своем роде памятника, не имеющего аналогов не только в Западной Сиби ри или на Урале, но, похоже, и на всей территории северной Евразии (скорее всего, они лежат в области специфических этнических свойств). Неясно, заимствована ли идея фортифи кационного строительства (в Зауралье и Приуралье на неко торых неолитических поселениях обнаружены следы простей ших укреплений в виде бревенчатых стен, например, на Полуденке I) или это самостоятельное изобретение. Ближайшие синхронные или более ранние мысовые городища известны в Молдавии и на Украине в культуре Триполье-Кукутени. В Сред ней Азии и на Кавказе в это время существовали укрепления иного типа 29. В лесной полосе Западной Сибири мысовые горо дища вновь появляются и получают распространение только спустя два тысячелетия — в конце бронзового и в раннем ж е лезном веке.
1 См.: Морозов В. М., Стефанов В. И. Исследование в бассейне реки Казым /7 Археологические открытия У рала и П оволж ья. Сыктывкар, 1989;
Стефанов В. И., Морозов В. М. Энеолитический памятник в бассейне р. К а зым // Проблемы финно-угорской археологии. Сыктывкар, 1992.
2 См.: Стефанов В. И., Морозов В. М. Энеолитический памятник...
3 См.: Борзунов В. А., Новиченков H. Н. Ранние укрепленные поселе ния финно-угров Урала // М атериальная культура древнего населения У рала и Западной Сибири. Свердловск, 1988; Борзунов В. А. Укрепленные поселе ния Западной Сибири каменного, бронзового и первой половины раннего железного века //О черки по этнокультурной истории Сибири. Томск, 1993.Т. 1.
4 См.: Стефанов В. И., Морозов В. М. Энеолитический памятник...
5 Заключение сотрудника И нститута экологии растений и ж ивотных УрО РАН П. А. Косинцева.
6 Предварительный технологический анализ амнинской керамики сделан И. Г. Глушковым (Тобольский пединститут).
7 См.: Стефанов В. И., Морозов В. М. Энеолитический памятник...
8 Авторы выраж аю т искреннюю признательность сотрудникам л а б о р а тории археологических исследований Уральского университета А. А. П ого дину, обработавш ему и описавшему коллекцию каменных изделий Амни I, и Л. Л. Косинской за ценные консультации.
9 См.: Васильев Е. А. Поздний неолит Н ижнего П риобья // Задачи со ветской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС: Тез. докл. Всесоюз. археол. конф. (Суздаль, 1987). М., 1987; Он же. Энеолит и ранний бронзовый век средне- и северотаежного Приобья: Автореф. дис.... канд.
ист. наук. М., 1989.
1 См.: Васильев Е. А. Энеолит и ранний бронзовый век... С.
0 10, И.
1 См.: Васильев Е. А. Поздний неолит Н ижнего Приобья... С. 59, 60.
1 См.: Васильев Е. А. Энеолит и ранний бронзовый век... С. 11.
1 См.: Там же. С. 11, 12.
1 См.: Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья: Учеб. пособие по спецкурсу. Свердловск, 1989; Она же. Некоторые дискуссионные проблемы в изучении раннего неолита лесного З а у р ал ь я // Проблемы изучения раннего неолита лесной полосы европейской части СССР. И жевск, 1988.
1 См.: Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья. С. 48—59; Она же.
Боборыкинская культура: (Итоги и зу ч ен и я)/ / Проблемы урало-сибирской археологии. Свердловск, 1986.
1 См.: Чернецов В. Н. Д ревняя история Нижнего П р и о б ь я / / МИА.
1953. № 35. С. 24, 56; Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М.,
1981. С. 22.
17 См.: Дрябина J1.A., Пархимович С. Ю. Поселение Гилево V I I I / / Неолитические памятники Урала. Свердловск, 1991.
1 См.:
8 Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья...; Логвин В. Й.
Каменный век К азахстанского Притоболья: Учеб. пособие по спецкурсу.
Алма-Ата, 1991; Васильев И. Бм Выборнов А. А. Неолит П оволжья: (степь и лесостепь): Учеб. пособие к спецкурсу. Куйбышев, 1988.
19 См.: Чернецов В. Н. Древняя история Нижнего Приобья; Стар ков В. Ф. М езолит и неолит лесного Зауралья. М., 1980. С. 142— 145; Он ж е.
Неолитические памятники Нижнего Приобья // Памятники древнейшей исто рии Евразии. М., 1975. С. 154, 155.
20 См.: Старков В. Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья. С. 140.
2 См.: Ковалева В. Т. Боборыкинская культура... С. 24; Она же. Неолит Среднего Зауралья. С. 55, 59.
22 См.: Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья; Она же. Боборыкин ская культура...; Ковалева В. Т., Чаиркина H. М. Этнокультурные и этногенетические процессы в Среднем Зауралье в конце каменного — начале бронзового века: Итоги и проблемы исследования // ВАУ. Екатеринбург,.
1991. Вып. 20. С. 59.
25 См.: Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья. С. 50—54.
24 См.: Соколова 3. П. К истории жилища обских у г р о в / / СЭ. 1957.
№ 2; Морозов В. М. Средневековые поселения и постройки Сургутского и Нижнего Приобья // Проблемы урало-сибирской археологии. Свердловск, 1986.
С. 103— 107; Борзунов В. А., Кирюшин Ю. Ф., Матющенко В. И. Поселения и ж илищ а эпох камня и бронзы Зауралья и Западной Сибири // В печати.
25 См.: Борзунов В. А., Кирюшин Ю. В., Матющенко В. И. Поселения и жилища...
26 См.: Васильев Е. А. Энеолит и ранний бронзовый век... С. 11.
27 См.: Там же. С. 20.
28 См.: Ковалева В. Т. Неолит Среднего Зауралья. С. 58.
29 См.: Борзунов В. А. Укрепленные поселения Западной Сибири...
При раскопках памятников археологи нередко сталкивают ся с ситуациями, когда фрагменты от одного сосуда, керамиче ского или каменного изделия разбросаны на значительном рас стоянии друг от друга. Зачастую подобные случаи рассматри вались как любопытные свидетельства производственной дея тельности древних людей либо им вовсе не придавалось ника кого значения. Впервые случаи подборки, склеивания артефак тов из обломков, найденных на разных участках памятника, попытался объяснить французский археолог А. Леруа-Гуран.
Эти явления он назвал связями и увидел в них один из важ нейших источников для реконструкций бытовой обстановки1.
Так, благодаря точнейшим планиграфическим наблюдениям