«МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ МИРЫ ДОСТОЕВСКОГО И НИЦШЕ ...»

1. Общий основной мотив деструкции классической метафизики в творчестве Достоевского и Ницше - низложение трансцендентного «истинного мира» в качестве мироистолкования «непосредственного» («доброго») человека, предполагающее трактовку психологии «доброго» человека и психологии нигилиста в качестве альтернативных интерпретаций сущего в целом и человеческого существования, то есть трактовку «психологии» в качестве метафизики (по Хайдеггеру, итог и «предельная развертка» существа новоевропейской метафизики субъективности). Сюжет деструкции классической метафизики как «великого разрыва» с духовной родиной раскрывается у Достоевского и Ницше при посредстве параллельных концептуальных персонажей «русского скитальца» и «странника».

2. Рефлексия по поводу истоков нигилизма в самой метафизике христианства получает у Достоевского и Ницше концентрированное выражение в воссоздании метафизических позиций великого инквизитора и аскетического священника (параллельных концептуальных персонажей) как ступеней в эволюции нигилизма. Это - аскетический идеал, онтологизирующий, согласно Ницше, «нечистую совесть» и обесценивающий посюстороннее здесь-бытие, перенося смысл человеческого существования в сферу трансцендентного. Позиция великого инквизитора - итог господства аскетического идеала - метафизическое противостояние Богу, сутью которого является отрицание высшего трансцендентного смысла сущего и утверждение невинности человека. Обнаруживается сущностная связь между проектами мира аскетического священника и великого инквизитора и трактовкой Достоевским и Ницше человеческого существования как парадоксального, незавершенного и принципиально открытого.

3. Истолкование феномена Христа выступает в метафизических конструкциях Достоевского и Ницше как кульминационный пункт, посредствующее звено в переходе от негативной работы деструкции классической метафизики к обоснованию ее неклассических версий, к позитивным проектам бытия и человеческого существования. У Достоевского абсолютная достоверность идеала Христа - важнейший момент в неортодоксальном обосновании трансценденции, открывающем возможность онтологии религиозно-экзистенциального типа. У Ницше образцовая практика жизни и смерти Иисуса устраняет антитезу «истинного» и «кажущегося» миров; упраздняя трансцендентного Бога, Иисус реализует ницшевский императив «быть в становлении». Христос Достоевского и Иисус Ницше демонстрируют способ обретения смысла в обезбоженном мире.

4. Позитивные проекты бытия и человеческого существования Достоевского и Ницше, при общности исходного пункта - имманентной реальности человеческого существования, носят альтернативный характер. Ницше выдвигает концепцию мира как воли к власти, феноменального «толкующего существования», парадоксальным образом помещая трансцендентное в саму сердцевину жизни как всецело имманентного становления. Метафизическое измерение сущего возвращается в виде Вечности. Достоевский намечает контуры неохристианской метафизики религиозно-экзистенциального типа, в которой негативный опыт свободы свидетельствует о трансцендентном, трансценденция постигается из «субъективности самобытия» (К. Ясперс).

5. В метафизических мирах Достоевского и Ницше присутствуют две различных версии эстетического оправдания мира и человеческого существования. Концепция сущего как «толкующего существования» (в подоплеке которой заключено видение мира в качестве рождающего себя художественного творения) воплощает в предельном виде интенции «артистической метафизики» раннего Ницше. У Достоевского в учении о спасении мира красотой мотивы немецкого романтизма, соединенные с мотивами православной духовности, трансформируются в неохристианскую версию эстетического пантеизма (в подоплеке которой утверждение красоты «идеала Христа» как воплощения добра, истины и святости).

6. В проекте неохристианской метафизики Достоевского наличествуют две принципиально несводимые друг к другу линии мысли: метафизика религиозно-экзистенциального типа, в своих истоках восходящая к Канту, и христианская версия эстетического пантеизма, восходящая к Шеллингу и немецким романтикам.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Метафизические миры Достоевского и Ницше. - Екатеринбург: Изд-во Урал.

гос. проф.-пед. ун-та, 2001. - 17,42 п. л.

2. Экзистенциальные мотивы в творчестве Достоевского: Методические указания по курсу «Философия». - Екатеринбург: Изд-во УГТУ-УПИ, 1993. - 1,16 п. л.

3. Достоевский и экзистенциальная философия // Программы и планы спецкурсов по современной философии. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1994. п. л.

4. Максимы человеческого существования в творчестве Ф. М. Достоевского //Духовность и культура. Духовный потенциал русской культуры: Материалы Всеросс. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1994. - 1,8 п. л.

5. Достоевский и Ницше: осмысление кризиса европейского самосознания // Социемы. - Екатеринбург, 1996. - Вып. 5. —2 п. я.

6. Христос в экзистенциально-философских исканиях Достоевского и Ницше //

Уральская философская школа и ее вклад в развитие современной философии:

Материалы науч.-практ. конф. - Екатеринбург: Урал. отд. изд-ва «Наука» РАН, 1996.-0,2 п. л.

7. Трагизм культуры в истолковании Ф. Ницше // Тез. докл Росс. конф. «Личность и культура на рубеже веков». - Екатеринбург: Изд-во УГТУ, 1997. п. л.

8. Феномен Христа и смысл человеческого существования в творчестве Достоевского и Ницше // Человек как творец культуры: Тематич. сб. к Всеросс. науч.практ. конф. «Творчество и культура».' - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1997. -0,7 п. л.

9. «Великий инквизитор» Достоевского и «аскетический священник» Ницше //XXI век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго

Росс, филос. конгресса: В 4 т. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - Т. 4:

Философия духовности, образования, религии. Ч. 2. - 0,1 п. л.

10. «Великий разрыв»: «странник» Ницше и «русский скиталец» Достоевского // Гуманитарные исследования: Ежегодник. - Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. Вып. 4. - Кн. 2. - 0,6 п. л.

11. «Антроподицея» в творчестве Ницше и Достоевского // Ф. Ницше и русская философия: Материалы II Всеросс. науч. заоч. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 0,4 п. л.

12. Интуиции Ф. М. Достоевского в экзистенциальной философии Н. А. Бердяева // Русская философия XX века: национальные особенности, течения и школы, политические судьбы: Материалы Ш Всерос. науч. заоч. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 0,4 п. л.

13. Жизненный смысл образования в философском истолковании Ф. Ницше // Естественнонаучное, техническое образование и философская культура: Материалы респ. науч.-практ. конф. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. п. л.

14. Мотивы Ницше и Достоевского в проекте культуры русского символизма // Культура и цивилизация: Материалы Всерос. науч. конф.: В 2 ч. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - Ч. 2. - 0,3 п. л.

15. Трансформация философских мотивов романтизма в творчестве Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше // Философия и наука на рубеже веков: Материалы респ.

школы-семинара докторантов. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001.п. л.

Подписано в печать 9.10.01. Формат 60x84/16. Бумага писчая № 1.

Усл. печ. л. 2,5. Тираж 100 экз. Заказ № 554.